29 сентября 1957 года на химкомбинате в закрытом городе Челябинск-40 (ныне Озёрск) произошла первая в СССР радиоактивная авария. Из-за взрыва в хранилище отходов деревни, леса, сельхозугодия на площади более 20 тысяч квадратных километров оказались заражены радиацией, сотни тысяч человек в значительных дозах облучены. Более 30 лет данные о крупномасштабном загрязнении хранились под грифом «совершенно секретно», и лишь после аварии на Чернобыльской АЭС под гнётом общественного давления о них начали говорить.
Химкомбинат № 817, впоследствии получивший название «Маяк», стал первым в СССР предприятием по получению атомного взрывчатого вещества – плутония-239. Радиоактивные отходы от его производства хранили в ёмкостях из нержавеющей стали – банках, которые помещали в железобетонные каньоны глубоко под землёй. В них постоянно циркулировала холодная вода, уровень и температуру которой контролировали специальные датчики.
Высокорадиоактивный раствор в банку №14, ставшую причиной трагедии, залили в апреле 1957 года. На момент взрыва активность содержащихся в ней отходов достигала 20 миллионов кюри. Это в два с половиной раза меньше, чем выброс во время катастрофы на Чернобыльской АЭС.
Что именно заставило отходы сдетонировать, до сих пор неизвестно. Комиссии, экстренно собранной министерством среднего машиностроения для расследования инцидента, пришлось восстанавливать события по показаниям очевидцев. По словам рабочих, которые были в хранилище за 40 минут до взрыва, там ощущалась сильная жара и клубился жёлтый дым.
Комплекс, запущенный за четыре года до этого, толком не ремонтировали из-за высокого уровня радиации в нём. При этом сами банки располагались ниже уровня грунтовых вод, из-за чего их регулярно топило. Ёмкости всплывали и деформировались, в них образовывались свищи, и радиоактивные отходы выливались в бетонные котлованы. Ремонт электроснабжения датчиков также затруднялся из-за того, что кабели в хранилище проходили через сами каньоны, пребывание в которых было опасно для человека.
В итоге 29 сентября приборы измерения температуры и уровня воды вышли из строя, подача воды внезапно сократилась или совсем прекратилась, что привело к резкому повышению температуры раствора внутри банки и его выпариванию. Сухой солевой осадок с радионуклидами перегрелся выше 350 градусов Цельсия, и в 16:22 прогремел взрыв. Комиссия определила, что он был химической, а не ядерной природы.
Взрыв был такой мощности, что круглую бетонную крышку хранилища весом 160 тонн сорвало и отбросило в сторону на 25 метров, а бетонные перекрытия, отделявшие ёмкость банки от соседних каньонов, сдвинуло на метр. На месте взрыва образовалась воронка диаметром 20 метров и глубиной до 10 метров. Металлическую банку, в которой были отходы, разорвало на мелкие кусочки и раскидало на 150 метров от эпицентра взрыва.
В 800 метрах от эпицентра взрывной волной выбило стёкла в зданиях. А в 200 метрах от хранилища стёкла вылетали вместе с рамами и разрушались кирпичные стены. Заражённые радиацией камни из эпицентра взрыва раскидало в радиусе до 500 метров. Один из загрязнённых камней обнаружили в 900 метрах от хранилища.
Над образовавшейся воронкой в воздух поднялось багрово-оранжевое облако. Высота «гриба» превышала километр. 90% содержавшихся в нём радиоактивных веществ сразу же выпали на территории химкомбината. Остальные 2 миллиона кюри рассеялись в северо-восточном направлении на территории Челябинской, Свердловской, Тюменской и местами Курганской областей. В зоне Восточно-Уральского радиоактивного следа (ВУРС) оказались 23 тысячи квадратных километров земель с 217 населёнными пунктами, в которых проживали 270 тысяч человек. Озёрск, как и Челябинск, от радиоактивного заражения спасла роза ветров. На загрязнённой территории спустя десять лет образовали заповедник, большую часть которого на сегодня по-прежнему запрещено использовать.
Угрожающая для жизни доза радиации была на территории до 23 километров от эпицентра взрыва. В опасную зону попали три военных части, лагерь заключённых и три деревни. Перевозить их решено было в первые сутки.
В «чистую» часть солдаты шли пешком. За ворота не пускали, пока они не сходят в баню. Дезактивация всех 600 военнослужащих завершилась лишь к утру.
Сложнее проходило переселение жителей соседних деревень. Техник-конструктор Геннадий Сидоров рассказывает, что многие напрочь отказывались покидать обжитые места.
Разработка уранового месторождения была одним из самых популярных объяснений масштабного переселения. Люди не видели радиацию, не ощущали её, поэтому опасность казалась далёкой. Именно поэтому, несмотря на запреты, жители загрязненных территорий спокойно продолжали собирать урожай, ловить рыбу, пить заражённое молоко.
По словам Геннадия Сидорова, самым тяжёлым было смотреть, как у людей отбирают урожай и скот. После тщательных проверок, если продукты и животные «фонили» с превышением, их уничтожали.
Из-за длительного пребывания на улице у жителей в части деревней, которые переселили через неделю-полторы после взрыва, появлялись признаки лучевой болезни.
По рассказам местных жителей, в водоёмах вблизи завода погибла вся рыба – после взрыва она всплыла кверху брюхом.
Пострадала ли Курганская область во время аварии на «Маяке»?
На этот вопрос можно однозначно ответить: «Да!».
Долгие годы считалось, что радиоактивное облако обошло территорию Курганской области. Многолетние наблюдения за радиационной обстановкой показали, что в зону ВУРСа попало почти 17,6 тыс. га земель Катайского района.
Теча – река в России, берёт начало из озера Иртяш в Челябинской области, впадает в реку Исеть в Курганской области.
Первое загрязнение реки произошло в 1949 году. Стальные подземные ёмкости, построенные для хранения упаренных высокоактивных жидких отходов, не могли вместить большие объёмы неупаренных отходов. Чтобы избежать остановки завода «Б», перерабатывающего облученный уран, дающего концентрат плутония и высокоактивные жидкие отходы, руководство атомного проекта во главе с Л. П. Берия в 1949 году приняло решение сливать высокоактивные отходы предприятия прямо в р. Теча, что предусматривалось проектом для сброса только низко- и средне-активных отходов.
В 1949 – 1951 годах была сброшена основная масса радиоактивных нуклидов: стронция-90, цезия-137, короткоживущих радионуклидов. В период с 1951 по 1956 годы интенсивность сбросов активности в речную систему снизилась в 100 раз, а после 1956 года среднеактивные отходы стали поступать в открытую гидросеть в небольших количествах. Тем не менее, за период с 1949 по 1956 годы в экосистему реки Теча попало порядка 76 млн м³ сточных радиоактивных вод.
Авария, известная как Кыштымская авария, произошла на ПО «Маяк» в 1957 году, – взрыв ёмкости с высокорадиоактивными отходами – значительно усилила радиоактивное загрязнение реки на всём её протяжении ввиду выноса радиоактивных загрязнений ливневыми и паводковыми водами и вследствие работ по дезактивации загрязнённых на химкомбинате территорий зданий и дорог методами смыва водой.
Радиационное загрязнение р. Теча проходит узким коридором по руслу. Специфика этого загрязнения в том, что воду из реки стало невозможно использовать для питья, водопоя скота, полива.
В курганской Тече нельзя купаться, рыбачить, охотиться, проводить дноуглубительные, взрывные, буровые и другие работы, связанные с изменением дна и берегов водного объекта.
Программные мероприятия по преодолению последствий радиационной аварии на «Маяке» осуществляются в Зауралье с 1992 года. В число загрязненных территорий входит 52 населенных пункта в пяти районах Курганской области: Катайском, Далматовском, Шадринском, Каргапольском, Шатровском и городе Шадринске. Общая площадь загрязнения превысила 3, 2 тыс. кв.м.
По исследованиям 2016 годам региональный Роспотребнадзор отчитался о радиационной безопасности на территории Курганской области. Главным источником гамма-излучения в Зауралье до сих пор является большое количество радионуклидов, накопленных в донных отложениях и почвах затопляемой части поймы реки Теча. Фоновые значения рядом с рекой превышены в 22 раза.
Что же происходило в Шадринске после аварии на «Маяке»?
Люди, не смотря на запреты, продолжали привычно пользоваться водой Исети, пить речную воду, полоскать белье, поливать огурцы, купаться, ловить и есть рыбу, держать уток и гусей, пить молоко коров на приречном корме и т.д. И стали заболевать неизвестной «лучевой» болезнью и умирать.
Корпуса нынешней детской больницы на улице Ефремова строились вначале для облученных, зараженных радиацией, так как отделение в городской больнице (в двухэтажном кирпичном здании старинной земской больницы) стало тесным. Оно даже охранялось от посещений «посторонних» милицией. Вверху было хирургическое отделение, а внизу – охраняемое, секретное. Медперсоналу из других отделении все равно приходилось попадать туда по службе, и они удивлялись малому росту иных лысых старичков, лежащих на кроватях, а это были умирающие дети – с выпавшими волосами, с распухшими лимфатическими узлами…
Прошло больше 30 лет прежде, чем о ликвидаторах и пострадавших от аварий на ПО «Маяк» заговорили и признали их статус. Был принят федеральный закон «О социальной защите граждан Российской Федерации, подвергшихся воздействию радиации вследствие аварии на производственном объединении «Маяк» в 1957 году и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча», который определил и гарантировал меры социальной поддержки и размеры денежных компенсаций. На протяжении двадцати лет в области осуществляются программные мероприятия, направленные на создание условий для безопасного проживания населения на пострадавших территориях.
В 2012 году в Шадринске в скверы Победы установлен памятник жертва радиационных катастроф «Ради жизни». Памятник «Ради жизни» представляет собой бронзового журавля, устремившегося в небо. Мемориальная доска на памятнике гласит: «В знак благодарности ликвидаторам аварии Чернобыльской АЭС, ПО «Маяк», всем пострадавшим от радиации в 20 веке».